Наталия Азарова

КРЕАТИВНОСТЬ КАК СЛОВО И КАК КОНЦЕПТ 1


21


В русском языке, в частности в абстрактной лексике, существует некая особенность, позволяющая по-новому рассмотреть целый ряд концептов западной культуры. Это наличие дублетов, появившихся в разное время, но тем не менее освоенных языком: концепт и понятие, реальное и настоящее. К подобному феномену относится и пара творчество и креативность. С одной стороны, наличие этой пары, казалось бы, усложняет ситуацию и нуждается в дополнительных определениях, которые могут показаться избыточными; возникает необходимость развести концепты креативность и творчество как синхронно, так и диахронно. С другой – русский язык благодаря традициям повторного заимствования абстракций даёт возможность более дробных и детализированных дистинкций отдельных терминов. Кроме того, именно благодаря наличию этой пары можно проследить эволюцию концепта в культуре 2-й пол. 20 – нач. 21 вв. вообще (условно: от творчества к креативности), и не только в русском языке, а также проанализировать сочетаемость и функционирование слов в современной речи в разных дискурсах, что может быть очень полезным для характеристики отношения к концепту в той или иной социальной группе, то есть проследить, как, кем и в каком значении употребляется слова креатив, креативность и их производные.

Казалось бы, в современной русской речи бывшее семантическое поле творчество сливается с креативностью, однако анализ сочетаемости (у креативности и творчества разная сочетаемость, и они образуют разные клише) и метаязыковой рефлексии показывает, что оппозиция творчество – креативность продолжает существовать.

Сразу заметим, что говорящими сегодня креатив (креативность) уже не воспринимается как варваризм: об освоенности слова креатив в русском языке говорит обширное количество дериватов в повседневном и профессиональном дискурсе – может быть, даже большее, чем относящихся к творчеству.

Творчество и креативность можно противопоставить по параметрам вертикальность – горизонтальность. Креативность – это попытка установить горизонтальные отношения, в отличие от творчества, сущностной характеристикой которого является вертикаль. Это легко продемонстрировать на сочетаемости со словом власть: можно сказать власть творчества, но гораздо менее приемлемо *власть креативности. Семантику вертикали реализует и концепт дар. Слово дар ассоциируется с творчеством (творческий дар это то, что дается, но необязательно получает положительную оценку общества). Слово креативность не сочетается с даром (невозможно – *креативный дар, дар креативности), но сочетается со словом способности. Креативные способности – это то, что достигается самостоятельно и оценивается обществом. Если творчество мандаторно (творческий дар определяет, подчиняет себе жизнь его носителя), то креативность теряет идею диктата, становится чем-то дополнительным, желательным, легко управляемым носителем.

Творчество понимается онтологически, креативность – социально-психологически, поэтому креативность, в отличие от творчества, не коррелирует с концептом истина, но соотносится с концептом проблема (проблема vs. истина). Можно сказать истина творчества, но невозможно *истина креативности. Хотя сочетание со словом проблема возможно и для креативный и для творческий, однако все-таки в современной речи проблема понима-


22


ется как то, что требует именно креативного решения. Характерная особенность современной креативности – это проблематизация всех явлений, независимо от того, насколько в них вообще есть проблема. Дискурс при этом заимствуется из экономико-технологического; основной вопрос: как это работает, как это сделано, как это функционирует, насколько это эффективно? Концепт проблема переносится в область технологий – творчество онтологично, креативность технологична.

Креативность лишена эмоциональной компоненты: творчество и креативность противопоставлены по соотношению с оппозицией радость vs удовольствие. Удовольствие объектно, радость не объектна. Радость, в отличие от удовольствия, не планируется и непредсказуема; удовольствие мыслится в субъектно-объектном плане и в любом случае способно проецироваться на объект. Мы испытываем радость любви, но получаем удовольствие от секса, при едва ли допустимой семантически возможности сочетания: удовольствие от любви. Соответственно, творчество соотносится с радостью, а креативность с гедонизмом. Радость творчества – распространенное клише, но не так характерно удовольствие от творчества, и обратное: креативность это то, что делает человека довольным собой, поэтому возможно сочетание удовольствие от креативности (удовольствие от креатива), но маловероятно радость креативности (радость креатива). Если концепт творчество, включающий в себя эмоциональную семантику, может быть связан со страданием, преодолением, то концепт креативности как удовольствия, наслаждения не соотносим с любым типом сильных, тем более отрицательных эмоций: можно сказать муки творчества, но не муки креативности. Семантика преодоления, сопротивления не характерна для креативности еще и потому, что креативность, в отличие от творчества, не оппозиторна, стремится избегать структурных оппозиций. В этом смысле креативность можно рассматривать как предсказанную А. Кожевым характеристику постисторических животных вида Homo sapiens: они «будут жить при изобилии и в полной безопасности и будут довольны своим художественным, эротическим, игровым поведением, поскольку, по определению, они будут им довольны» [Кожев, 2003, с. 436]. Характерно, что Кожев рассматривает то качество, которое мы бы сейчас могли назвать креативностью, как эволюционный предикат человеческого рода вообще, а не отдельной социальной группы (например, группы, называемой креативный класс). Данные современного языка и речи разных социальных групп во многом подтверждают такую характеристику креативности.

Если творчество, реализуя вертикаль, так или иначе могло соотноситься с иерархией знаний, даже в варианте творческая личность, подразумевающем следующее словосочетание – самореализация личности (но личности, не похожей на других, возвышающейся над остальными), то креативность, сохраняя семантику самореализации, уже больше не коррелирует с концептом личности и со словом личность, *креативная личность. Возникает незаполненное пространство в пропорции: = ,


23


где х может быть обозначен словом человек, но чаще указанием родственных или социальных связей, например, у меня креативная подруга, креативный племянник, креативный стилист, креативный начальник и т.д. Креативность, в отличие от творчества, принадлежит прежде всего не личной (личностной), а социальной сфере, пусть даже это мини-коллектив из подружек. Креативный человек получает значение “признанный обществом человек”, а креативность рассматривается как признаваемая обществом ценность.

Если творчество предполагает тотальную адресацию, то креативность – целевую адресацию; творчество и креативность можно противопоставить и по параметрам некоммуникативность (или ограниченная коммуникативность) – коммуникативность. Поэтому можно сказать непризнанное творчество, но нельзя – *непризнанная креативность. Креативность не будет, таким образом, креативностью, если она не признана хотя бы заданным (целевым) мини-коллективом.

В то же время семантика креативности не исключает, но и не обязательно предполагает личное авторство. Креативность может быть совместным действием: «Давайте пойдем покреативим», безусловно, означает приглашение к совместному действию. Творчество же подразумевает личностный подход, реализуемый индивидуально (в данном случае не важно, сколько авторов у произведения). «Давайте пойдем потворим» означает, что каждый пойдет творить сам по себе, например, участники речевого акта разойдутся по разным комнатам, а потом покажут друг другу продукты своего творчества.

Не раз отмечалось, что творчество обязательно утверждает новизну как положительную ценность; концепт креативности тоже коррелирует с новизной, но сам концепт новизны претерпевает существенные изменения. Любое высказывание о творчестве ex nihilo так или иначе имело романтическую основу; искусство 21 века жестко ставит точку в развитии идеи творчества как бесконечной романтической потенции самовыражения. За предельной маркированностью индивидуальности в творчестве и за творчеством бесконечного количества новых форм (творчество понимается уже как креативность) стоит единая и довольно простая идея, обеспечивающая потенциальное использование предиката креативный безотносительно принадлежности к тому или иному классу, социальной или профессиональной группе.

Кроме того, благодаря современным техническим средствам (прежде всего интернету) возрастает возможность проверить авторство, действительную новизну текста (продукта). К чему это ведет? К росту самоконтроля (самоконтроль как боязнь непреднамеренного, случайного, неконтролируемого повтора) по отношению к штампам, с одной стороны, а с другой – к более спокойному отношению к повторам, клише и их сознательному использованию. Таким образом, исчезает претензия 20 века на абсолютную новизну (я первый это сказал, я первый употребил этот прием и т.д.). Соответственно, если исчезает претензия на новизну сказанного или новизну выражения, то единственно «новым» остается комбинаторика. Еще Ги Дебор заявлял о тенденции превращения комбинаторного отклонения в товар, что сейчас стало основной нормой креативности: «Здесь возникает феномен забавных безделушек, гаджетов (gadgets): в тот момент, когда товарная масса начинает стремиться к не-


24


обычности, к отклонению от нормы, само отклонение становится особым товаром» [Дебор, 2012, с.35].

Принятой нормой креативности становится отклонение от нормы, поэтому понятие традиции изгоняется из концепта креативность: можно сказать традиционное творчество, но нельзя – *традиционная креативность. С новизной и комбинаторикой связана и потенциальная соотносимость с системой, если творчество, предикатом которого был онтологизм, часто претендовало на системность, то креативность, будучи дискретной деятельностью, безразлично к концепту система и системному мышлению. Приведем здесь характерное название статьи В.З. Демьянкова «Языковое творчество и речевая креативность» [Демьянков, 2009, с. 11], в котором безошибочное языковое чутье лингвиста соотносит творчество с языком как системой, а креативность – с речью. С другой стороны, в отличие от предикатов креативности, подразумевающих формальную комбинаторику, предикаты творчества нехарактерны для описания ментального мира: нельзя сказать *творчество мысли, но можно креативность мысли.

С семантикой новизны связаны и различия в темпоральной структуре концептов творчество и креативность. Если творчество устремлено либо в прошлое, либо в будущее, то креативность целиком сосредоточена на настоящем. Поэтому можно сказать творческие достижения, творческая биография, с одной стороны, а с другой творческие поиски, творческие планы, что плохо сочетается с предикатом креативный, зато широко распространены креативные решения, креативный ход, креативный поворот и т.д. Переход от творчества к креативности предвосхищен знаменитым переходом от произведения к тексту, объявленным Р. Бартом. Творчество начинает ассоциироваться с произведением и предстает чем-то архаическим, а креативность – с текстом.

В семантику творчества входят и замысел (план), то, что нужно вынашивать, часто длительное время. Семантика креативности, напротив, включает некую идею продукта или некую проблему, требующую моментального или ограниченного во времени решения; ср. характерное высказывание «Придумай что-нибудь, сиди, креативь давай!» – креативить получает значение “придумать”, “придумать что-то, быстро скомбинировав” или “придумать что-то, исходя из заведомо неценных исходных данных”, в отличие от творчества ex nihilo.

Покреативить (сядем покреативить, давай покреативим, давай сядем покреативим) – обозначает процесс, ограниченный временем, некую деятельность, которая индифферентна к идее инкарнации (воплощения), характерной для концепта творчество. Креативность в русском языке не ассоциируется с идеей creator (творец) и поэтому полностью освобождена от мифа о реинкарнации (как воплощения вечных идей). Популярность концепта креативность частично связана и с тем, что слово креатив полностью десакрализовано.

Как соотносятся креативность и творчество с традиционной оппозицией отдых – работа? В разных языках и в разное время становятся главными попеременно то один, то другой член этой оппозиции: в латыни первично otio – отдых, вторично negotio – деятельность; в английском, напротив, fun – это отступление от work. Попытка привнесения креативности в эту оппозицию –


25


это попытка снять последовательность восприятия того, что первично, а что вторично. В настоящее время достигается нейтрализация оппозиции fun / work при помощи внесения креативности и в то и в другое (однако, если продолжать латинскую пару, то досуг (fun) – при внесении в него предиката креативности – превращается в своего рода negotio). Если творчество соотносится в основном не с отдыхом, а с работой (творческая работа), то креативность может быть и тем, и другим (креативная работа, креативный отдых, креативный досуг); у Тейяра де Шардена есть неплохой термин «эстетическое дилетантство». Еще более, чем в сочетаемости со словом работа, становится очевидным тяготение креативности к досугу, если принять во внимание, что креативность плохо сочетается со словом труд: устойчивое выражение творческий труд не трансформируется в *креативный труд. Креативность – это не трудно, не должно восприниматься как тяжелый труд (и с точки зрения затраченного времени, и с точки зрения усилий); работа может быть креативной, но тогда работа понимается, скорее всего, в значении ‘профессия’, ‘занятие’, а не труд. Если в эпоху творчества ценился труд, то в эпоху креативности – то, что выполнять необязательно, в том числе креативный досуг или необременительная, креативная работа. Креативность как досуг реализует и значение, которое можно описать как ‘лекарство от скуки’: благодаря креативности как ценности, понятие скуки изгоняется и заменяется на креативный досуг.

Кто же говорит или не говорит о себе в терминах креативности и с какой модальностью и частотностью разные социальные группы употребляют слово креативность и его производные? Безусловно, термины креативности не являются исключительной характеристикой так называемого креативного класса. Например, на вопрос мужчине, работающему в салоне «маникюршей» (специалистом по маникюру и педикюру), почему он выбрал такую странную для мужчины специальность, следует ответ: «Потому что она креативная».

Креативность воспитывается в школе (это частый предикат в речи учителей) и преподносится как ценность современного общества. В образовании и в потреблении креативность и самовыражение употребляются как синонимы. Креативность как идея воспитывается вместе с идеей потребления, потому что чем больше появляется комбинаторных вариантов, тем обильнее становится потребление. Поэтому наиболее креативными сейчас являются потребители, а не производители идей; в России это женщины, все равно, домохозяйки или работающие, безотносительно к тому, принадлежат ли они к так называемому креативному классу, по Флориде [Флорида, 2007]. Их потребность в самовыражении – самый сильный маркетинговый ход для стимулирования потребления. При этом в роли основного продукта выступают не материальные ценности (предметы), а досуг, в том числе путешествия и так называемый дизайн (в одежде, в интерьере, в саду, в кино, в музыке и т.д.).

Попутно обратим внимание на то, что невозможно *посвятить себя креативности, но возможно посвятить себя творчеству, поскольку семантика то­­тальности не входит в понятие креативности – это обязательно частичное, временное, часто комплементарное, не определяющее жизнь целиком занятие.

Слово творчество в современной общеупотребительной речи чрезвычайно частотно, однако те, кто традиционно считались творцами, особенно


26


имеющими отношение к слову (например поэты), не отрицая привычного понятия творчество, тем не менее применительно к себе отказываются говорить в терминах творчества и креативности. Выдвижение на первый план креативности как ценности ведет к недооценке образования и понижению статуса профессионализма. Так, в поэзии предикат креативный применим лишь к дилетантской (графоманской) поэзии, обильно представленной, например, на сайте stihi.ru. Профессиональная поэзия не может быть креативной, т.к. она призвана открывать новые смыслы, «добавлять к бытию», поэтому даже формальное новаторство не может сводиться к комбинаторике форм. Слово креативный отсутствует в среде профессиональных поэтов, кроме тех случаев, когда они работают в области прикладной поэзии, то есть рекламной и детской.

Частотность терминов креативности и подчеркивание креативности и творчества как ценностей более всего характерны для речи русских женщин upper, upper middle и middle class, занимающихся коммерческой или псевдокоммерческой деятельностью (чаще связанной с искусством, дизайном) и не являющейся значимым источником дохода. Например, слова архитектора о клиентках «Главное, чтобы они творчеством не занимались…» еще 20 лет назад интерпретировались бы как фразеологизм “заниматься творчеством” в значении “делать все наоборот, неправильно, наперекор профессиональному плану, проекту”. Однако в последнее десятилетие это высказывание получает иное означаемое – ‘действительную деятельность, мыслимую субъектом (в данном случае клиентками архитектора) как креативность (творчество). Неслучайно, что после первого общения с дизайнерами и опыта первой квартиры многие женщины решают заняться креативной профессией и идут учиться на дизайнеров и ландскейперов. Именно в их речи креатив, креативный становятся ключевыми словами, однозначно имеющими положительную оценку, в том числе социально принятую. Рассмотрим диалог: жена владельца серии ресторанов, мать троих детей, в свободное время активно интересующаяся модой, хочет поселиться в доме в престижном районе. Во дворе этого дома серая стена Мультимедиа Арт Музея. Дама предлагает раскрасить эту стену граффити так, как она видела в Лондоне. На возражения архитектора, что это было бы неправильно, непрофессионально и испортило бы хорошую архитектуру дома и двора, она восклицает:

Зато креативно!

В данном случае креативно реализует уже достаточно распространенную семантику ‘модно’, но и приобретает характерный дополнительный смысл заполнения пустого пространства, украшения, декоративности, варьирования.

Креативность, в отличие от творчества, активно образует не только непосредственные дериваты типа креативить, покреативить, накреативить, креативщик, но и уменьшительные формы: креативненько, креативчик, например:

Покрась волосы в белый цвет и заведи себе ходули – надо, чтобы креатив пошел.

Ну да, такой креативчик.

Заметим, что креатив пошел – уже достаточно устойчивая фразеологическая единица.

В профессиональной среде тех, кого принято называть креативным классом, слово креативный и его дериваты тоже достаточно частотны, однако ме-


27


таязыковая рефлексия выявляет отличия и в модальности и в семантике. Ну ты креативный! или Давай креативь! – подобные высказывания подчеркивают непрямое, не серьезное отношение к делаемому, однако оценка деятельности все равно положительная (не ироническая), и изнутри профессии (терминологически) слово креативный не обесценено. В ироническом высказывании Ну ты креативный! заложена оценка: “ты не мыслишь в рамках определенных канонов”, но поскольку в буржуазном обществе все основано на мнениях, то каждый считает, что он мыслит “вне канонов”. Отсюда специфическое словообразование: креативить. На профессиональном сленге это может значить “написать сюжет”, и в этом значении, например, в телевизионной или интернет среде никто уже не использует дериваты от творчество. Креативить – это прежде всего придумать “novelty” (новинку), и в этом смысле термин креатив в продюсерской среде практически синонимичен маркетингу. Креатив описывает как сам процесс, так и априори положительную оценку совершаемого действия. Значение выражения творческий процесс, таким образом, не совпадает с креативом (одновременно свойством и процессом), потому что не подразумевает заведомую оценку заданного результата.

В то же время, несмотря на частотность употребления, в метаязыковых высказываниях при опросе представителей так называемого креативного класса термин креативность часто оценивается отрицательно: «Креатив – неприличное слово, но я его употребляю»; «Креатив – не тупое слово, но я его не употребляю», «На телевидении назвать кого-то креативным продюсером считается оскорблением, меня (нас) бесит слово креативный». Выдержка из высказывания хозяйки небольшого модного шоурума (35 лет с университетским образованием): «Креативный класс – уже надоели с этим, это, может быть, ученые и пресса, я стараюсь не употреблять».

Подобное отношение к термину тех, кого называют креативщиками, объясняется тем, что термин уже укоренился в общем употреблении (в повседневной культуре). Зато в высказываниях реципиентов креатива слово креативно получает однозначную оценочную семантику – “хорошо”, “клево”, “круто”. Так, водитель такси, наблюдающий съемку рекламы Audi, восклицает: «Молодцы! Креативно придумали!».

Сегодня креативный класс – это уже принятый и в то же время десемантизированный термин. Например, в журнале «Стиль» Аэрофлота за сентябрь 2013 г. в статье с характерным заголовком «Мода для креативного класса», где утверждается, что «городская мода этим летом – простая школьная мода». Таким образом, синонимом креативного класса выступает городской, (городская мода), креативный класс предстает как работающие жители города с определенным достатком, определенного возраста, а синонимом креативный выступает житель большого города.

В лотмановских терминах, «внешняя культура» вторгается во «внутреннюю» (повседневную) и полностью ее себе подчиняет [Лотман, 1992]. В результате концепт креативности укореняется во внутренней культуре и десемантизируется во внешней.


28


Литература:

Агамбен, Д. Открытое / Пер. с итал. и нем. Б.М. Скуратова. – М.: РГГУ, 2012.

Азарова, Н.М. Эволюция понятий творчество и рождение в русской поэзии и философии ХХ – XXI века / Филологические науки, № 3, 2009. С. 26-36

Дебор, Ги Общество спектакля / М.: 2012.

Демьянков, В.З. Языковое творчество и речевая креативность / Язык как медиатор между знанием и искусством: Сборник докладов Международного научного семинара / Институт русского языка им. В. В. Виноградова. Отв. ред. Н. А. Фатеева. М.: Азбуковник, 2009. С. 11–19.

Кожев, А. Введение в чтение Гегеля / Пер. с франц. А.Г. Погоняйло. СПб.: 2003.

Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3-х т. Таллин, 1992. – Т.1. – С. 386-392.

Флорида Р. Креативный класс. Люди, которые меняют будущее. Москва, Классика-XXI, 2007.


29

1 Исследование выполнено при поддержке гранта ведущих научных школ НШ-2084.2014.6 "Образы языка и многоязычия в различных типах дискурсов".

12