Наталия Азарова
Стихотворения философов – философский или поэтический текст?
Тезисы докладов Международной конференции «Маргиналии-2012: границы культуры и текста», Касимов. Тезисы докладов. М., 2012. – С. 6-7.
Типологическое родство и непротиворечивость философского и поэтического дискурсов влечет за собой появление целого ряда переходных или синкретических текстов, раскрывающих движение от философского текста к поэтическому. Эти тексты, которые, как правило, получают статус маргинальных, традиционно представлены в европейской и в русской словесности такими жанрами, как философская поэма, философская ритмическая проза, стихотворения философов, комментарий к стихотворению философа, в том числе поэтический, философский трактат в стихах, запись, философский дневник, философско-поэтические афоризмы и др.
Особый интерес в этом ряду представляют стихотворения тех философов, которые не являются (в отличие, например, от Фридриха Ницше или Мигеля де Унамуно) профессиональными поэтами. Основной корпус подобных текстов составляют самостоятельные (отдельные) стихи философов (И.Г. Гердера, Л. Карсавина, М. Хайдеггера, А. Лосева, Ф. Лаку-Лабарта, Я. Друскина и др.). Однако неменьший интерес представляют и стихи философа внутри собственно философского текста (например, Николая Федорова); в этом случае правомерно рассматривать как маргинальные тексты и внутритекстовые стихи поэтов-философов в одном лице, например, стихи Владимира Соловьева, включенные в его диссертацию «Критика отвлеченных начал» (1880) и впервые опубликованные именно как включенные в
6
кодифицированный философский текст. Подобное поэтическое включение в философском тексте Соловьева призвано решить собственно философскую задачу предъявления непознаваемого; при этом за поэтическим сегментом признается приоритет видеть идею как единое целое и репрезентировать ее на уровне целого текста.
Акцент в стихах философа делается на целостном, нерасчлененном явлении (видении) философского контента. Переход к поэтическому тексту может быть обоснован и необходимостью ритмического представления философской мысли (например, у Друскина), в частности, таким образом, что длина строчки философского высказывания полагается телесностью «я» автора; при этом семантическая неполнота любого философского определения преодолевается «естественным» ритмическим пределом.
В стихотворениях философов, как внутритекстовых, так и самостоятельных, образуется вертикальная графическая связь понятий, что дает возможность более сложной репрезентации философского понятия, а также возможность реализовать внутритекстовую динамику понятий. Рифма (а также анафора и другие виды стихотворного изоморфизма) также осуществляет вертикальную связь понятий, динамизирует понятие и позволяет избегать определений как конвенциональных, ограничивающих синтаксических конструкций. Функционально вертикальность поэтического текста в стихах философа, будучи манифестацией его нелинейности, аналогична приемам суггестивности «чистого» философского текста, создаваемой густотой текста, в том числе корневыми повторами.
Особое явление представляют стихи философа с философским комментарием (например, «Венок сонетов» Льва Карсавина). Сонеты Карсавина допускают восприятие стихов и комментария как двух целостных, самостоятельных текстов, находящихся в равноправном взаимодействии, и в то же время дают возможность прочтения философской и поэтической части как единого текста; при этом стихи выполняют функцию философской формулы, в том числе могут представлять и мнемоническую версию философского текста.
Стихи философов, таким образом, призваны решать философские задачи и отличаются типологическими чертами философского текста.
7