ПОВТОРЫ И ТАВТОЛОГИИ КАК СРЕДСТВО ОЦЕНКИ АДРЕСАТА В ФИЛОСОФСКОМ И ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ.
Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты. Материалы 6-ой Всероссийской научной конференции (Ульяновск, 17-20 мая 2006 г.). – М.; Ульяновск: Институт языкознания РАН; Ульяновский государственный университет, 2006. – С. 113-114.
ХХ век характеризуется сближением и взаимопроникновением философского и поэтического дискурсов. Философский текст проявляет себя как инотипный текст, не являющийся антиподом художественного. Происходят параллельные процессы в изменении синтаксиса в философском и поэтическом тексте. Отношение синтаксиса философских текстов ХХ века к синтаксису классической философской литературы можно уподобить отношению к синтаксиса верлибра – к синтаксису силлабо-тонического стиха. И философский и поэтический дискурс ориентируются на противопоставление себя конвенциональному синтаксису. Сближение языка философии с поэтическим языком – это процесс одновременный противопоставлению языка философии языку науки.
Эти изменения в частности связаны с изменением взаимоотношений автора и адресата, точнее, с переоценкой автором компетентности адресата (получателя). Слова Хайдеггера о том, что «философия это не справочно-информационное бюро по интересующим нас вопросам», можно перефразировать и по отношению к поэзии ХХ века. Как философские, так и поэтические тексты эволюционируют в сторону редукции экспликативных структур. Метод развернутых доказательств воспринимается философами как метод для профанов. Аналогично функция семантики метафор или сравнений в поэтическом тексте получает статус подобный доказательствам в философском тексте, и, соответственно, поэтические тропы тоже отступают на второй план, уступая место семантической актуализации грамматических и словообразователных форм.
Вторая половина ХХ века вообще стремится избегать метафору, а используемые тропы – это часто псевдосравнение, метаметафора и проч. То, что адресат (получатель) философского текста потенциально оценивается достаточно высоко, позволяет строить текст не по линии доказательств и доводов, а по линии повторов, подхватов, тавтологичности – то есть, приемов поэтического текста; в результате тексты крайне суггестивны текста, возрастает роль вертикального контекста, и философский и поэтический текст отстаивает свое право «быть трудным». Прагматика рассматриваемых конструкций (повторы, подхваты, тавтологии), таким образом, заключает в себе и оценку адресата (получателя). В поэтических и философских текстах подобного рода повторы, подхваты и тавтологии обусловливают особую роль этимологизации (и паронимической аттракции как частного случая этимологизации), грамматических
113
аномалий или приближающихся к ним форм, которые и дают возможность для со-творчества активного субъекта (адресата), достраивающего текст.
В сообщении использованы материалы философских текстов Хайдеггера, Деррида, Шестова, Бибихина и поэтических текстов Целана, Айги, Мнацакановой, Кедрова.
114